ОформитьОблако тегов
Продажа икон - старинные многочастные иконы Недельки – оберег для Вашей семьи!
30 Сентября 2014Эксклюзивно для сайта «Офеня»!
Любое копирование материалов запрещено!
19.03.2017 г.
Максим Бурмистров
Собиратель, ценитель русской народной иконы, публицист.
Живописная икона была недоступна простому человеку практически до 17 века, лишь в конце которого такая возможность, наконец, появилась у крестьянской семьи, во многом – благодаря расколу.
Церковный раскол, разразившийся в России после реформ патриарха Никона, повлек за собой «переселение народов», в ходе которого приверженцы исконной веры, старообрядцы, были вынуждены уходить с насиженных мест, заселяя отдаленные земли, в первую очередь, территории Русского Севера.
Не боясь тяжкого труда и любых невзгод, они организовывали поселения в глухих местах, куда не могла дотянуться рука церковных и государственных властей, объявивших старообрядцев злостными нарушителями закона.
Староверы обустраивались на новых местах основательно: строили добротные дома, в которых помещалась вся огромная семья, и стар и млад, многие из которых стоят на своих местах до нашего времени, даже будучи оставленными своими хозяевами, создавали пахотные поля, строили мельницы, разводили скот, занимались ремеслами. В каждой деревне они обязательно ставили церквушку или часовенку, эти уникальные культовые сооружения, пусть и ветшающие без должного ухода, еще могут порадовать сегодня своей чистотой форм туриста, стремящегося прикоснуться к уходящей в небытие натуре, добирающегося, несмотря на бездорожье и комаров в такую неведомую глушь.
В природе старообрядцев было желание поклоняться и молиться на свои иконы, но в условиях полного отрыва от всяческой цивилизации, где надо было рассчитывать только на свои силы и на помощь Небесных помощников, роль сакральных предметов, среди которых живописные иконы были, безусловно, на первом месте, многократно возрастала. Одно дело иметь иконы в церквях или часовнях, совсем другое – обладать личными, домашними иконами, которые всегда были бы рядом, которые могли в любой момент стать проводником просьб к Небожителям, помогающим святым.
А вот с личными домовыми иконами была проблема, ведь всем известно, что в том же 17 веке иконописью занимались лишь избранные, иконописные центры обслуживали практически исключительно храмы и очень богатых заказчиков, поэтому простому человеку приходилось обходиться без домовых образов, слишком уж они были дороги и недостижимы.
Однако староверы нашли выход из ситуации, и к этому их, скорее всего, подтолкнуло нынешнее положение, в котором они оказались, по сути, один на один с суровой природой и трудной жизнью.
Если нет возможности купить иконы, написанные в иконописных мастерских, значит, надо взрастить иконописцев в своих рядах, значит надо самостоятельно взяться за дело и создать необходимые иконы для всех, кто в них нуждается!
Но задача была все равно не простой. Конечно, русский человек, крестьянин, был с детства приучен ко множествам ремесел, обладал достаточными навыками и знаниями во всех областях жизни на земле: он и сельское хозяйство осваивал, и был животноводом, но он еще и был обязан уметь вести домашнее хозяйство – построить дом, создать все его внутреннее убранство, уметь изготовить домашнюю утварь, и не трудно догадаться, что при этом любой крестьянин-переселенец был прекрасным мастером, умевшим работать с деревом – главным строительным материалом в России на протяжении тысячелетий. При этом создание любых предметов своими руками становилось для человека поводом для проявления своего творчества, природной тяги к прекрасному. И сегодня мы удивляемся тем прекрасным образцам архитектуры или предметов бытового назначения, которые украшены затейливой резьбой или росписью.
Резной декор крестьянских изб Русского Севера, расписные прялки, посуда, мебель – все это показатель талантливости наших предков, их желания окружать себя в быту красивыми предметами, которые приятно взять в руки, которыми можно любоваться и с удовольствием ими пользоваться!
Но для изготовления икон требовались не только специфические знания по выделке иконных досок, иконописец должен был иметь и знания о том, как производится подготовка к живописи – грунтование, левкашение, и конечно, в деревенской среде должен был родиться умелец, который кроме плотницких работ мог стать и художником в самом важном и высшем проявлении – иконописном.
И все же среда рождала множество талантов, самобытных богомазов, рукой которых, безусловно, управлял Сам Господь, ведь подобные произведения сегодня становятся настоящими открытиями для исследователей и коллекционеров, прицельно разыскивающим иконы из глубинки, написанные непрофессиональными изографами «от сохи».
Крестьянский мастер мог заниматься написанием икон не постоянно, а по необходимости, или, что очень важно, по потребности, по внутренней тяге к искусству.
Работая по наитию, по Божьему промыслу, не имея в своем арсенале никаких специальных приспособлений и навыков, такие самоучки создавали те самые наивные иконы, которым удивлялись зрители на нескольких, состоявшихся в России, выставках народных икон, и надо сказать, там было на что посмотреть и чем проникнуться! Низовое искусство – зеркало русской жизни, зеркало души верующего человека из глубинки, а такие иконы воспринимаются даже искушенным современным горожанином буквально на генетическом уровне, они нравятся сразу и навсегда, запоминаются, волнуют душу.
Кривоватые доски, массивные и закопченые, сработанные нехитрым инструментом «на глаз», пучеглазые лики святых, непропорциональные фигуры, надписи, воспроизведенные «по фантазии» мастера с отступлением от канона, закономерные утраты красочного слоя, полученные за века бытования произведений в народной среде, скромная цветовая гамма природных пигментов, схематичность в изображениях – всё это признаки народных писем, видимые даже не профессионалу, но во всех этих чертах народных икон и обнаруживается та искра таланта, которая находит столь быстрый отклик в сердце зрителя, человека, который совершает молитву перед подобным святым намоленным образом.
Деревенский иконописец в качестве образцов использовал те иконы, которые находились в общине, в храме или у односельчан, но многое ему приходилось рисовать даже не «в приглядку», а по памяти, отчего сегодня на таких народных иконах можно увидеть изображения, в своем художественном воплощении и в надписаниях очень сильно отступающих от канона и эталонных изображений, но в глазах исследователя и собирателя подобные «вольности» только приобретают большую ценность, ведь именно они демонстрируют те представления и те понятия, которые имел при написании иконы доморощенный мастер.
Но нужно понимать, что при всем своем желании невозможно было обеспечить всех желающих тем количеством икон, несущих на себе лишь одно изображение, один иконографический сюжет, поэтому находчивому иконописцу пришлось проявить завидную изобретательность, благодаря которой и появилась на свет первая многочастная икона трерядница, именуемая сегодня собирателями и как «икона неделька».
Небольшого формата, принятого именоваться «аналойным» доска несла на себе не одно иконографическое изображение, а несколько, помещавшихся чаще всего в трех рядах (реже – в двух) и в семи отдельных клеймах. Таким образом икона становилась очень «выгодной», обеспечивающей отдельную семью сразу религиозными изображениями «по потребности», не занимающей много места и главное – не требующей больших затрат для ее изготовления или приобретения. Сегодня бы так и сказали: семь икон по цене одной, в прошлые века люди тоже пытались минимизировать свои затраты.
Но на мой взгляд, не все было так просто и однозначно, потому что тогда логично было бы лицезреть столь же массовое явление старинных многочастных икон, на которых бы было еще большее клейм, количество которых бы могло варьироваться в очень широком диапазоне, но этого не наблюдается!
В иконописи закрепились лишь только трерядницы, и, как более редкая их разновидность – иконы двурядницы, в своей конструкции и содержании клейм представляющие несколько «урезанную» версию трерядниц.
Становится очевидным, что иконы трерядницы выполняли особую сакральную функцию, в константе их изображений есть и что-то языческое, то, что обязано было сохраняться неизменно и всегда, что заключало для молящегося некий скрытый, им одним ощутимый и прочитываемый подтекст, в котором, возможно любая икона неделька представляла собой амулет, священный оберег для дома, семьи и всего того, что было важно для любого крестьянина, боровшегося за выживание в условиях, когда все окружение (природа, законы, церковь) становились для него враждебны.
Возможно также, что трерядницы становились неким лакмусом среды, атрибутом приверженности к определенному кругу и в этом русле они могли, например, служить непременным предметом религиозного и интерьерного обихода старообрядческого дома, особым изобразительным знаком, который был виден не только самим членам семьи, но и всякому гостю, приходящему в избу.
Если говорить начистоту, сегодня никто не скажет, где и когда именно появилась на свет первая «неделька», однако есть сохранившиеся образцы таких икон, устойчиво датируемых 17 веком.
Феномен трерядниц для меня заключается в том, что эти иконы, обладая устойчивой композицией и художественными приемами, были распространены на огромных территориях и просуществовали в таком неизменном состоянии с 17-го века по начало двадцатого, особенно распространившись в старообрядческой среде в 18-м и в 19-м веке.
Только представьте себе: икона, написанная в конце 17 века в Карельской глубинке абсолютно тождественна точно такой же иконе, но написанной в тысяче километров от первой, в деревне на Северной Двине в восемнадцатом столетии и той иконе, что написал богомаз из Керженецких скитов Новгородчины веком позже – во второй половине 19-го!
Как такое могло быть, каким образом изобразительный и содержательный «шаблон» таких икон был известен во всех старообрядческих поселениях, раскиданных по России, и это тогда, когда не существовало практически никаких средств массовой коммуникации, годами и десятилетиями поселения жили в абсолютной изолированности ото всего, что происходило в стране?
Не удивительно, что, например, образ Казанской Богородицы или икона Смоленской Богородицы воспроизводились с учетом первообраза – чудотворных древних икон, но в случае с семичастными иконами подобная устойчивость формы и содержания просто поражают воображение.
Вопрос о том, почему принятые изобразительные приемы и композиционные схемы воспроизводились из доски в доску является чрезвычайно важным, но и на него сегодня никто не даст внятный ответ: информация об этом, увы, но скорее всего, так и останется неведомой ни нам, ни, тем паче, будущим поколениям.
Однако никто не лишен сегодня возможности выдвигать хотя бы какие-либо версии такого феномена, изложу и я свою.
Возможно, образцом для создания всех последующих трерядниц послужила одна единственная икона, обладавшая особыми свойствами и известная широкому кругу людей. Как например, тиражировались образы Казанской Богородицы или любые другие иконы, получившие свою известность благодаря проявленным чудесам: их на протяжении веков копировали во всех концах России.
Представим же теперь, что существовала подобная икона-трерядница, являвшаяся объектом массового поклонения и паломничества, причем такого, которое побудило иконописцев взяться за ее копирование. В этом случае образ мог получить существенное территориальное распространение.
Однако тут есть интересная деталь: подавляющее большинство трерядниц имеет сугубо старообрядческое происхождение и несет на себе прекрасно видимые старообрядческие признаки, которые транслируются открыто и даже с некоторым «вызовом», а значит, эта первая чтимая икона также была особенным образом почитаема в старообрядческой среде, а потому и ее дальнейшее распространение и тиражирование происходило в поселениях староверов!
Что это был за образ, ставший эталоном, сегодня не известно, но такая версия, на мой взгляд, могла бы объяснить сам феномен появления и распространения трерядниц, при котором упорно сохранялась приверженность к устойчивой парадигме.
Прежде чем перейти к описанию содержания таких икон и к рассказу о художественных особенностях, следует отметить, что на сегодняшний день притока трерядниц на антикварный рынок практически нет (мы говорим только об иконах, сохранившихся в хорошем коллекционном и экспозиционном состоянии), большинство из них мгновенно оседает в частных собраниях и наблюдается устойчивый рост интереса со стороны собирателей и верующих людей к подобным самобытным памятникам русской старины, так что любая икона трерядница сегодня становится замечательным и очень ценным приобретением, ценность которого (культурная, религиозная и конечно, материальная) будет только расти.
Давайте сначала познакомимся с содержанием иконы трерядницы, ведь, как я уже сказал, этот изобразительный «конструктив» устойчиво просуществовал практически три столетия, переходя из одной иконы в другую, возрождаясь в работах мастеров самых разных и отдаленных друг от друга, губерний.
Само название иконы «трерядница» уже говорит вам о том, что на иконе есть три горизонтальных ряда, в которых наблюдается разделение на отдельные изображения - клейма. Любая трерядница соблюдает определенный порядок в том, какие клейма и где расположены, варианты, конечно, возможны, но некоторые элементы воспроизводятся на таких иконах обязательно и в строго отведенных для них местах.
Давайте «пробежимся» по рядам трерядной иконы, с тем, чтобы понять, какие клейма и в какой последовательности здесь присутствуют.
В верхнем ряду слева всегда – образ Казанской Богородицы. Появление его тут не случайно. Во-первых, это иконографический Богородичный извод, особо любимый старообрядцами, ведь икона явилась миру и прославилась до раскола и представляла собой образ, явленный и покрытый славой многих и многих чудотворений в России.
Во-вторых же, по мнению некоторых исследователей старины (такое суждение, например, высказывал в своей книге «Мои краснушки» исследователь трерядниц Виктор Петрович Ершов), икона Казанской Божией Матери и образ Николая Чудотворца, который на трерядницах всегда расположен в правом клейме, создают некий «старообрядческий Деисус», в котором место Иоанна Предтечи занимает любимый в старообрядческой среде, святитель Мирликийский Николай. Образуется ряд «Богородица – Христос – святитель Николай, то есть, Спасителю, изображаемому в образе Младенца, предстоит Богородица и Николай Чудотворец.
Между клеймами с Казанской иконой и святым Николаем Угодником практически всегда изображается икона Воскресения Христова в изводе Сошествие во ад (либо между Богородичным изображением и клеймом с Николой клеймо попросту отсутствует).
Появление тут этой иконы не случайно. Старообрядцы свято верили в вечную жизнь души после смерти, а после раскола и того факта, что Официальная церковь предала староверов и их веру анафеме, уверенность в том, что при соблюдении старообрядческих обрядов у верующего старовера будет возможность войти в Царствие Небесное, должна была поддерживаться на должном уровне, и икона Воскресения такую уверенность в правильности выбора религиозного пути молящемуся перед образом человеку, давала, тем более, что и тут и в соседнем клейме с Казанской иконой Богородицы присутствовали явные признаки старообрядчества в виде жестов Небожителей и буквенных надписаний. Клеймо Воскресения, исполненное в старообрядческом варианте и подкрепленное Казанским образом и Николой, с их двуперстием и надписаниями явно говорили староверу: ты следуешь в своей вере правильным путем, ты попадешь в Рай, если соблюдёшь Христовы заповеди и старинные обряды, пришедшие на Русь со времени ее Крещения князем Владимиром.
На иконах трерядницах верхний ряд оставался неизменным, варьировалось только среднее клеймо: на некоторых экземплярах старинных икон оно отсутствует, либо, что еще реже, бывает заменено на другое изображение.
Что же происходит в среднем ряду? Центральный средний ряд в треряднице – это длинное клеймо, лишенное границ и разделений, здесь в дружном строю объединены ростовые изображения помогающих святых, тех чтимых Небесных Помощников, нужда в которых возникала у заказчиков иконы.
Средний ряд трерядницы - это наиболее подверженный изменениям сегмент иконы, и это понятно. Вообще, мне думается, трерядницы писались исключительно по заказу будущего владельца иконы, и тут, в этом клейме, ему, как хозяину образа, позволялось выразить свою волю, свои пожелания, что и воплощалось в дальнейшем в живописи иконописцем.
Набор святых тут индивидуален, хотя наблюдаются и повторения. Например, очень часто тут можно встретить изображения Вселенских Учителей, или покровителей семьи и домашнего очага святых Самона, Гурия и Авива. Практически всегда в среднем регистре обнаруживаются покровители домашних животных, святые Флор и Лавр, в помощь к которым частенько изображались и святые Модест и Власий.
Реже, но встречаются тут ростовые фигуры святого Сергия Радонежского, святых Вонифатия и Фомаиды, причем последняя святая – это вообще исключительный случай для среднего ряда, где женские образы практически никогда не изображались, ведь для них было отведено свое место.
Религиозно-смысловой посыл среднего ряда святых понятен: это, с одной стороны, святые помогающие в житейских нуждах, а с другой стороны, оберегающие дом, хозяйство и семью ото всякого зла и бед. Все они появляются тут «по потребности» заказчика и делают отдельную икону уникальной по своему содержанию.
Самый нижний ряд иконы также как и первый, практически всегда повторяется из иконы в икону: в левом клейме изображается икона «Чудо Георгия О Змие», именуемая тут просто «Святым Георгием Победоносцем», в правом клейме помещается образ святого Никиты Готского, известного в простонародии под именем Никиты Бесогона, что в полной мере обозначает его предназначение в религиозной жизни верующего человека.
Святой Георгий продолжает, подхватывает важнейшее дело в сохранении домашнего стада, начатое святыми среднего регистра – Флором и Лавром, Модестом и Власием. Домашние животные, в первую очередь, конечно, лошади и коровы являлись жизненно важными элементами крестьянской жизни, именно коня крестьянин именует «кормильцем», точно так же как и дойную корову «кормилицей», а посему именно защите стада каждому селянину приходилось уделять самое большое внимание, от него в глухой глубинке часто зависело не только материальное благополучие, но и сама жизнь всей семьи.
И если святые среднего ряда отвечали за здоровье животных, предохраняя их от болезней или помогая по молитве излечивать болезни уже случившиеся, то святой Георгий Победоносец должен был избавить стадо от другой не менее злой напасти – защитить домашнюю животинку от диких зверей, волков и медведей, а также от укусов змей, именно поэтому, наверное, ужасный змей из легенды о спасении царевны превращается в трерядницах в черную извивающуюся гадюку: много ядовитых гадов таилось в траве заповедных пастбищ!
При этом изначально каноническое изображение, включающее в себя и царевну, которую ударом копья по ненавистному змею, намеревавшегося её сожрать, спасает святой Георгий, а также родителей, стоящих на высоких стенах каменной крепости в клеймах «неделек» нет и в помине, образ совершенно поменял свою смысловую направленность, в которой главенствует не подвиг во имя спасения «какой-то» несчастной царевны, а битва святого со злом, представющим перед зрителем в виде черной змеи, в совершенно ясном, понятном образе. Отсюда и смена названия с «Чудо Георгия О Змие» на «Святой Георгий Победоносец», чувствуете разницу? Клеймо демонстрирует четко сформулированную, понятную всякому, смысловую основу, становится конкретным и действенным, направленным на нужды и потребности крестьянской семьи.
Святой же Никита спокон веку выполнял заградительно-избавительную функцию в борьбе человека с проявлениями бесовщины и прочей нечисти. В ранних памятниках, в том числе и в старообрядческом медном литье святой Никита исполнялся в изводе «Никита, побивающий беса», где святой одной рукой держит за волосы беса, а в другой – узловатую палку, которой он замахнулся на представителя подземного царства. Этот извод со сценой побивания Никитой беса именно в восемнадцатом веке трансформировался в более «спокойный», «нейтральный», в котором святой Никита рисовался просто в рост, с мученическим крестом в руке, однако сама смысловая подоплека, надо думать, полностью сохранилась и прочитывалась владельцами иконы во все времена.
Очень интересно среднее клеймо нижнего регистра, отведенное «женским святым». Заметьте, что святые, отвечающие потребностям женского сообщества в семье, располагались в «подвале», под «мужскими» иконами. В этом, наверное, можно усмотреть и то социальное положение женщины, в первую очередь, жены или дочери, которое она занимала в русской семье, в том числе и в старообрядческой среде.
Главным в семье считался муж, и вообще, мужчина. Культ мужчины как кормильца, основателя, так сказать, зачинателя семьи был не только у старообрядцев, но и у последователей реформ патриарха Никона. Мужчина традиционно выполнял самую тяжелую работу, мужчина отвечал за достаток, мужчина поддерживал и развивал хозяйство, а потому закономерным образом женщина уходила в семейном укладе на вторую роль, тоже очень важную, но второстепенную, подчиненную мужчине.
Во времена имперской России, когда были сильны всяческие обрядовые традиции, не обязательно даже религиозные, рождение дочери в семье считалось событием не очень веселым: девочка не могла играть важной роли в развитии семьи, а потом она должна была уйти из нее к будущему мужу, нанеся семье дополнительный урон в виде приданого, которое обязательно полагалось невесте.
С другой стороны, православная семья не мыслима без женщины. Женщина жена – это хозяйка в доме, это налаженный бытовой уют, это любовь, это рождение и благополучие подрастающего поколения. Женщина во многом работала если не на ровне с мужчиной, то не менее много, причем она также должна была выполнять кроме «мужской работы» и свою, ту, к которой ни один мужчина не мог даже притронуться!
Например, работу в поле могли выполнять и муж и жена, вместе они, например, косили траву, убирали и обмолачивали зерно, но только женщина занималась изготовлением одежды, прядением, ткачеством, готовкой еды и всем, что с ней связано.
Это отношение к женщине, как к важной составляющей семьи, но в то же время не играющей в ней ведущей роли, сквозит и в схематике расположения «женского клейма» на трерядницах: тут, в последнем ряду, незаметненько и скромненько (а женщину украшает скромность), оно и помещалось.
В этом клейме практически всегда будет изображение святой мученицы Параскевы Пятницы, именуемой «бабьей заступницей», к которому может быть прибавлено одно или пара других образов, чаще всего это будут тезоименные святые хозяйке дома и дочери, либо святые, помогающие в женских делах, например, таким «универсальным» и помогающим образом является изображение святой Анастасии Узорешительницы, помогающей женщине беременеть и рожать легко и быстро крепких и здоровых деток.
Образ святой Параскевы снова напоминает о языческих корнях Трерядниц, ведь давно уже известно, что образ Параскевы соотносится с языческой богиней Мокошью, ореол сакральных «обязанностей» которой практически в точности совпадает с «помогательным» ореолом Параскевы. Святая Параскева считается покровительницей женских ремесел и рукоделий, но важнейшей задачей святой является и защита женского здоровья, целительство, а также всестороннее устройство личного женского счастья. Любовь, поиск суженого, гармония отношений в браке – вот те задачи, которые должна была решать по молитвам перед святым образом, святая Параскева Пятница. Кроме этих дел, ей отводилась и роль помощницы в ведении домашнего хозяйства и в огородных делах, но этому образу молились исключительно женщины, а само изображение являлось для них небольшим «личным» окошечком в Горний Мир.
Объединяя все сказанное о каждом клейме, следует сделать о том, что каждая трерядница являет собой некий миниатюрный иконостас, в котором каждому образу отведено свое, четко определенное место. Но, казалось бы – что стоит, например, поменять рядность на иконе, ведь вроде бы, помогающая сила такой иконы или какой-то особый смысл ее при такой «перестановке мест слагаемых» не поменяется? Однако трерядницы строго соблюдают единожды заведенный порядок, отчего складывается впечатление, что за таким расположением клейм стоит нечто большее, чем соображение церковное и религиозное. Трерядницы, как некую бесконечную мантру повторяют свое содержание, не является ли это отголосками язычества, в котором повторение определенных орнаментов является символическим изображением заговора, созданием оберега?
Логически мы подходим к рассмотрению художественной составляющей трерядниц, где также обнаруживается огромное поле для исследования и построения гипотез.
В подавляющем большинстве своем трерядницы можно отнести к народным примитивам, к крестьянской иконе, то есть к иконе, созданной самобытными иконописцами самоучками для таких же непритязательных потребителей – крестьян.
В художественном своем исполнении трерядная икона проста, изображения сводятся к схематичным, «мультипликационным» схемам, где образы святых лишены объема, пишутся ограниченной цветовой гаммой, лишены декора и вообще, каких-либо усложняющих рисунок, дополнений.
При этом акцент в иконе делается на клейма верхнего регистра, в котором и сами изображения пишутся крупнее, в увеличенном масштабе и присутствует объем, где изограф даже может использовать элементы украшения. Остальные ряды лишены декоративности, статичны и плоски, как будто снова и снова изограф следует неизвестному нам, образцу, неведомому эталону, давшему жизнь всем тем иконам трерядницам, что были написаны на Руси за три столетия.
Существует устойчивый и хорошо понимаемый термин «икона краснушка», который вполне обозначает цветовую гамму образов, базирующуюся на различных оттенках природных охр, добываемых, как правило, в тех местах, где икона и писалась. Однако некоторые старинные иконы трерядницы демонстрируют завидную «цветистость», хотя в остальном плане строго следуют за аналогичными памятниками, написанными в красно-коричневой гамме.
Наивность трерядниц – с одной стороны, следование за образцом, с другой – особый изобразительный прием, который помогал такую икону воспринимать обычному человеку, жителю сельской глубинки. Простые и понятные схематичные образы были близки крестьянину, такая видимая простота сближала молящегося и святого, делая возможным общение между ними на особом, равном уровне, затевая разговор по душам, без той дистанции, которая транслируется верующему иконами высокого стиля, обладающими высочайшим уровнем живописи и отделки, украшенными богатыми окладами из злата-серебра и драгоценных камней.
Трерядница это икона для повседневной жизни, для ежедневного и постоянного моления, для быстрой молитвы. Это икона родная настолько, что нарисованные образы начинают восприниматься, почти как члены семьи, как близкие и родные люди, которые всегда находятся рядом и готовы помочь советом и делом, которым можно рассказать в своей молитве о самых сокровенных вещах и не бояться при этом какого-то осуждения или, тем паче, наказания. Примитивность икон трерядниц обеспечивала этим художественным приемом душевную близость молящегося к святым образам, написанным на доске, открывала то самое окно в Горний Мир, через которое верующий обращался к Небожителям за любой помощью!
Изредка, но встречаются трерядницы, где художник уходит от наива, стараясь показать свое умение писать икону более сложного уровня, но даже в этом случае такие памятники будут на порядок проще, чем иконы, выходящие за ореол определения трерядниц или двухрядниц.
Нужно остановиться и на том, что иконы «недельки» в большинстве своем, как уже было сказано, несут на себе символы старообрядчества, однако пользовались такими иконами отнюдь не только староверы, но и последователи реформ патриарха Никона. Старообрядческие иконы, как материальные носители древлего благочестия, истиной веры предков, были популярны среди новообрядцев. Возможно, это было каким-то скрытым протестом или привычкой, может быть, к этим знакам на иконах относились спокойно и не замечали их – сказать трудно, но трерядницы того же девятнадцатого века могут нести на себе «смешанную» символику, или и вовсе полностью соответствуют принципам Официальной церкви, из чего можно сделать вывод о том, что их популярность среди старообрядцев была замечена и нашла отражение в желании иметь такие иконы последователями реформ.
Не нужно забывать и о том, что иконы переходили от родителей к детям, из поколения в поколение, и в этом русле дети могли стать новообрядцами, но никогда не отказались бы от благоговейного хранения и почитания родительских святых образов.
Менялись времена, нравы, но трерядницы воспроизводились вновь и вновь. Мне посчастливилось увидеть и подержать в руках иконы 17-19 веков из Мезени, Карелии, Сибири, Поволжья и Холуя, и все они замечательным образом повторяли свою художественную идею, производя на меня неизгладимое впечатление. Для незнающего человека, не умеющего «читать» такие иконы – это всего лишь набор святых, собранных иконописцем на одной доске, «мешанина» из икон, почти «религиозная абстракция», но когда смотришь на целый ряд таких разновременных и разноместных памятников, невольно хочется глубже проникнуть в их систему, а проникнув единожды, пусть и не полностью, начинаешь в полной мере ощущать их скрытую мощь, их заряженность на помощь верующему человеку, на обережную и целительную функцию, которая, на счастье, не потеряла и сегодня своей актуальности и надо понимать, не потеряет этой актуальности никогда!
Простое человеческое счастье, любовь мужчины и женщины, которая закономерно превращается в брак, освященный на Небесах, рождение и взросление детей, крепкий и большой дом, достаток, здоровье, успех в делах и финансах, то есть, говоря коротко, забота о полной гармонии в жизни – вот какой глубинный и глобальный смысл заложен в каждой иконе треряднице!
И возможно именно этот, уже прочитанный многими смысл столь коренным образом изменил отношение к таким старинным иконам со стороны верующих людей и покупателей, ведь еще десяток лет назад к трерядницам относились с плохо скрываемым пренебрежением, а сегодня они настолько востребованы, что становится понятно: люди хотят для себя и близких гаромонии и счастья, так что если вам попадется где-то трерядница, не упускайте возможности купить очень правильную икону для себя, своих близкий, для своего дома!
| Поделиться: |
Карусель
| Полный ассортимент | Разделы сайта |
|---|---|
|
|